Алый ангел - Страница 67

Господи, герцог не знал, чего он хотел от Габриель. А если и знал, то отказывался признать это. В моменты слабости он поддавался вполне понятному желанию пофлиртовать с девчонкой. Он играл с огнем и знал это. В тех обстоятельствах, в которых они оказались, между ними не может быть ничего, кроме враждебности и недоверия.

Девушка вела себя умнее. С того дня как Кэм застал ее в объятиях Саймона, она вернулась к прежнему, «невоспитанному» поведению: шагала по замку, словно на ней были мужские брюки, спотыкалась о мебель, роняла блюда, ножи и еду себе на колени. А эти английские ругательства! Когда Кэм старался урезонить девушку, она не забывала указать на то, что этих слов она могла набраться только в Данрадене. Но хуже всего была вонь, теперь постоянно исходившая от ее кожи. Сардины! Запах был настолько омерзительным, что Кэм перестал употреблять в пищу эту рыбу. Все это, конечно, делалось намеренно, для того, чтобы он держался от Габриель подальше. Но непонятно почему Кэму хотелось смеяться.

Герцог чувствовал легкость на душе, словно с плеч его свалился мертвый груз. Кэм расстался с Луизой, и если в нем осталась хоть капля честности, ему следовало признать, что он никогда не сделал бы этого, если бы не Габриель. Черт возьми, эта девчонка превратила его почти в импотента! Кэм усмехнулся. Это было не совсем так. Когда дело касалось Габриель, его мужская сила не вызывала сомнений.

Поднимался ветер, Кэм закутался в плащ. Луна скрылась за тучей. Слегка натянув поводья, герцог пришпорил скакуна. Они поднялись на дамбу, ведущую к горному выступу, на котором возвышался Данраден. Слышно было, как ревут волны, подкатывая к берегу. Луна вышла из-за туч. И тогда Кэм увидел ее.

Голова Габи была опущена, волосы развевались за спиной. Она стрелой мчалась по песку, а пенящиеся волны уже почти догоняли ее. В ту же секунду Кэм понял, что у Габриель ничего не получится, что она неверно рассчитала расстояние до берега. Герцог зарычал и всадил шпоры в коня. Цезарь встал на дыбы и покорно пустился вскачь по острым как лезвие камням. Достигнув песка, конь глухо ударил копытами и споткнулся. Кэм заставил скакуна поднять голову. Цезарь выровнялся и, едва касаясь песка, полетел вперед.

Габриель упала на песок, и волна полностью накрыла ее. Задыхаясь, девушка встала на колени, потом поднялась на ноги. А скалы, казалось, были все так же далеко. Габриель пробежала уже несколько миль. Страх придавал силу ее мышцам, свинцовым от усталости. Девушка шла наугад, с каждым нетвердым шагом болезненно втягивая воздух в легкие. Внезапно вода залила Габриель до пояса, и девушка закричала. Она почувствовала, как подводное течение увлекает ее вниз, сбивая с ног. Когда девушку стало затягивать в пучину, она задержала дыхание. Габриель вынырнула, отплевываясь и судорожно глотая воздух. Волна играла с ней, бросая то в одну, то в другую сторону, словно щепку. Габриель снова ушла с головой под воду. Ей показалось, что ее легкие сейчас лопнут. У нее было такое ощущение, будто невидимые пальцы за волосы тянут ее вглубь. Девушка слишком устала, чтобы сопротивляться.

Кэм одной рукой схватился за волосы Габи и потянул что есть силы. Свободной рукой он обхватил девушку за талию. Когда, кашляя и задыхаясь, Габриель оказалась на поверхности, облегчение горячей волной прошло по его телу. Кэм выкрикнул ее имя, но ветер украл его, как только оно сорвалось с губ. Нельзя было терять ни минуты, некогда было проверять, в каком состоянии девушка. Она была жива, и сейчас значение имело только это. Потом еще будет время, чтобы подумать о парализующем отчаянии, охватившем его, когда он потерял Габриель из виду, въехав в бурлящую пену. Потом герцог вспомнит ту ночь в тюрьме Аббей и такое же уничтожающее чувство потери, что испытал тогда. Сейчас Кэм думал только о Габриель. Герцог втащил девушку на спину коня и надежно спрятал ее от стихии в своих объятиях. Легкое прикосновение шпор к бокам скакуна, и нервное животное повернулось, тихо заржало и поскакало прочь, каждым длинным прыжком унося седоков все дальше от хищных волн.

Габриель ощутила под собой знакомое движение лошади и облегченно всхлипнула. Постепенно девушка стала осознавать, что ее обнимают сильные руки. Руки Кэма, подумала Габриель и сильнее прижалась к герцогу, как будто могла спрятаться у него внутри. Кэм обнял ее крепче, и девушка стала тихонько плакать, уткнувшись ему в грудь.

Габриель не скоро подняла голову. Конь замедлил шаг и вскоре совсем остановился. Сверкая глазами, Кэм смотрел на девушку.

– Я… я должна была бежать, – слабо произнесла Габриель.

– Зачем? – в его голосе не было ни уступчивости, ни нежности.

Габриель покачала головой.

– Я должна была попробовать.

– Зачем?

Она не находила, что ответить.

– Я… я не знаю.

– Не из-за этого ли, Габриель? – недобро спросил он. – Не из-за этого ли ты хотела сбежать от меня? – и его губы слились с ее губами.

Габриель чувствовала, как на них льется дождь. Она ощущала движения лошади, беспокойно переступавшей с ноги на ногу. Слышала рев прибоя. Чувствовала соль морских брызг. А потом Габи перестала ощущать что-либо, кроме Кэма и его пылающего тела. Над ними сгустилась темнота.

Кэм утратил контроль над собой в ту секунду, когда решил, что потерял Габриель. Он знал, что сможет взять себя в руки. Но не сейчас. Он не хотел этого. Ему было все равно, даже если Габриель испугается до полусмерти. Она заслужила того, чтобы испугаться. Она заставила его пройти сквозь ад. Разве Габи не понимала, что делала с ним?