Алый ангел - Страница 88

Кэм дал ей carte blanche менять в Данрадене все по своему вкусу. В то же время он с мальчишеским пылом объяснил ей, почему хочет оставить без изменений тот или иной, иногда просто отвратительный, уголок. Габриель смеясь говорила мужу, что модернизацией Данрадена они будут заниматься только вместе.

В одном девушка была абсолютно уверена: в обстановке их дома не будет ни капли помпезности Виндзора.

Прочистив горло, Габриель оперлась на подлокотник стула и прошептала:

– Долго еще?

– Уже скоро, – успокоил ее Кэм и стал развлекать огромным количеством забавных историй из жизни некоторых прославленных личностей – начиная с Вильгельма Завоевателя, – которые основали, столетиями расширяли и украшали эту крепость, пока она не приобрела свой нынешний величественный вид.

Постепенно Габриель, неожиданно для себя, заинтересовалась рассказом и перестала дрожать. Тем не менее, когда открылась дверь, ведущая в приемный зал королевы, девушка чуть не вскочила на ноги.

– Тише, девочка, – успокаивающе улыбаясь, сказал Кэм. – Тебе нечего бояться.

За последние несколько недель он повторял эти слова сотни раз.

Габриель попыталась ответить мужу улыбкой, но ее губы, казалось, замерзли. Кто-то, – она не была уверена, был ли этот джентльмен слугой в великолепной ливрее или пэром в блестящем церемониальном наряде, – пригласил их подойти к входу в зал. Поддерживая Габриель за локоть сильной рукой, Кэм повел ее по огромному ковру.

– Дыши глубоко, – сказал герцог, и девушка послушалась.

Кэм сделал все, что только мог придумать, чтобы уменьшить страхи Габриель. Он сказал жене – и это была чистая правда, – что королева Шарлотта предпочитала провинциальную жизнь. Если бы королева могла выбирать, она поселились бы в деревне. Она ненавидела церемонии и ограничения, налагаемые на нее королевским статусом. Долг заставил королеву вызвать их к себе. Кэм умолчал, однако, что, независимо от предпочтений королевы, существовали традиции и протокол, которым необходимо было неукоснительно следовать.

Когда герцог и герцогиня Дайсон достигли порога, глаза Кэма одобрительно блеснули при взгляде на Габриель. Официальное придворное платье, которое он приказал сшить специально для нее, выглядело непревзойденно. Только ему и главному портному было известно о специальной юбке, которая обеспечивала его жене, учитывая ее стремительную походку и обязательный кринолин, хоть немного свободы, в которой отказывала современная мода. Изумруды на шее девушки стоили целое состояние, но Кэм, конечно, не сказал об этом Габриель – это только усилило бы ее волнение. Он, конечно, знал, что эти драгоценные камни невероятно подчеркнут цвет глаз его жены.

Она великолепна, подумал герцог. Во всем мире не найдется женщины, которая могла бы сравниться с ней. Габриель не знала, как беременность украшала ее, какой цветущей и очаровательной она выглядела. Но Кэму это было известно, и при взгляде на жену его сердце переполнялось гордостью.

Когда они вошли в приемный зал, Габриель замедлила шаг. Несколько человек, оглянувшихся, чтобы посмотреть на нее, не заметили ее нерешительности. Пальцы Кэма быстро сомкнулись вокруг затянутой в перчатку руки Габриель, и не успела девушка опомниться, как ее уже повели вперед. Герцог и герцогиня остановились перед сидящей миниатюрной леди, одетой в тонкой работы платье из серого атласа. Несколько фрейлин находились неподалеку. Габриель не составило труда разобраться, кто были двое джентльменов, стоявшие по обе стороны от королевы: Кэм предупредил ее, что следует ожидать присутствия принца Уэльского и его брата, герцога Кларенса.

Габриель едва расслышала голос мужа, когда тот просил позволения у королевы представить свою герцогиню. Остро осознавая присутствие длинного шлейфа, развевавшегося где-то далеко за ее спиной, Габриель присела в глубоком реверансе и продолжала, опустив взгляд, оставаться в этой позе, пока королева мягким голосом не велела ей, подняться.

Только через десять минут девушка стала осознавать, о чем ведется беседа. Хотя впоследствии Габриель мало что помнила из того, что ей говорила королева, она знала, что отвечала, вероятно, должным образом, потому что в глазах Кэма горел огонек, красноречиво свидетельствовавший о его одобрении. Тем не менее девушка почти не могла дышать, пока королева не дала знак фрейлинам, что желает удалиться.

Прикосновение к руке Кэма привлекло его внимание.

– Мадам?

– Твоя супруга очень мила, Кэм. Побудь со мной еще минутку. Мне нужно поговорить с тобой наедине.

Кэму ничего не оставалось, как последовать за королевой. Перед тем как дворецкий закрыл дверь у него за спиной, Кэм успел через плечо обнадеживающе улыбнуться Габриель. Он заметил, что к его жене подошли принц Уэльский и Кларенс. Две фрейлины королевы находились неподалеку. Королева Шарлотта была известна своей щепетильностью в соблюдении приличий, и Кэм был рад этому.

Когда они оказались в гостиной королевы, ее величество жестом отпустила сопровождающих. Те послушно отступили в дальний конец комнаты. Только тогда королева объяснилась с Кэмом.

Она руководствовалась благими побуждениями, Кэм ни минуты не сомневался в этом. По какой-то непонятной причине королева Шарлотта всегда питала к нему слабость. Да, он был ее крестником, однако существовали десятки людей, которые могли похвастаться такой же связью с ее величеством, но, к своему несчастью, не снискали ее милости. Кэму никогда не приходило в голову, что он нравился королеве потому, что смог завоевать ее уважение.